Антоний дождался, пока она досмотрела.
— Что скажешь.
— Что тебя аудиоканал частично пропал.
— Как?
Электра развернула картинку в воздухе, приглашая Антония посмотреть вместе, как вокруг него кругами ходит молчаливый гуманоид.
— Как странно, что не все записалось. Какие-то помехи сети, что ли.
— Расскажи хоть своими словами!
— Он сразу потребовал, чтобы ему дали пообщаться с адмиралом. Мол «тот дал ему слово защитить его народ». Я объяснил, что это невозможно. Дальше… собственно, дальше ты слышала. Пообещал Люция вылечить, «если тело его еще не развеяно». За определенную плату.
Электра помолчала, подвернув и закусив губы. Мрамор скамьи холодил пальцы. Сияли золотые звезды над головой, мозаика, выстилавшая нишу, была темно-синей, как вечное небо.
— Что сказать. Это не вписывается в наши медицинские представления, не говоря об этических. И в рамки здравого смысла.
— Не предлагаю пробовать, но показать тебе должен был.
— Конечно… — Она покачала головой. — Конечно. Может быть, он зачем-то лжет? Изучает наши реакции? Как-то уж очень наивно. С другой стороны, откуда у него такая беглая латынь? Ты не отмел это как бред или провокацию — почему?
Антоний поднял брови, потом тоже покачал головой, еще и рот скосил набок, изображая раздумье.
— Знаешь. Он был чертовски убедителен. Что-то такое… неуловимое. Возможно, тебе стоит найти время и взглянуть на него лично. И он протащил этот шаттл через сотни парсеков, если верить показаниям Симона.
— А ты сам-то им веришь?
Электра вздохнула, потом нахмурилась. Что-то действительно было в этой записи. Тревожащее. Возможно, несовпадение движений губ и речи чужака. Она быстро прокрутила видео еще раз, снова покачала головой.
— Я не забыла об этих тайи, правда. И если Люций дал ему слово, я должна это уважать. Но как же сейчас не до них!
— Да, скоро начнется очередная сенатская говорильня, пойдем. — Казалось, Антоний оставил тему инопланетника с некоторым облегчением.
Электра с тоской посмотрела вперед, в клубящийся людьми зал.
— Как думаешь, приемлемо будет сбежать в адмиральский кабинет и смотреть трансляцию хотя бы не всей толпой?
— Более чем приемлемо. Я бы даже настоятельно советовал. Только представь, какими словами ты будешь изъясняться при просмотре.
— Конрада придется с собой прихватить, и так боюсь, что надолго оставила их с Кастором без присмотра. Как на пороховой бочке сижу.
— Полно, кузина, Конрад показался мне весьма уравновешенным квиритом — для человека, который пять лет провел в заморозке. Пойду напечатаю чего-нибудь выпить, что ли.
— Десять. Заморозка и одиночка попеременно. Оставаться патриотом Великого Рима все тяжелее, м? — В голове это по-прежнему не укладывалось. — Выдави там побольше? Литров сто.
Антоний кивнул и пошел через наполненный людьми зал. Электра проводила его взглядом — непринужденная осанка, улыбка на открытом смуглом лице, самые хорошие манеры. Вызывающе штатский костюм. С каких это пор штатская одежда стала казаться ей странной? В чип упало сообщение, помеченное красным. От вице-адмирала Аэция, надо же. Пришлось открыть и прочесть.
«Утвердите новые тактические решения».
Ясно. Для совета капитанов она теперь что-то вроде ключа на веревочке. Пришлось бегло просмотреть. Передают сенату требование спешно избрать диктатора и перебросить Третий Звездный на защиту верфей. Собираются объединить силы с Первым, после чего прикрыть основные стратегические точкиСолнечной, юпитерианские спутники, лаборатории на Плутоне, марсианские фабрики, по крайней мере до тех пор, пока будущий диктатор не распечатает крепости. Что ж, утвердим. Хоть это-то я могу.
«Зайдите потом ко мне, есть что обсудить».
«Да, домина».
Она все-таки пригласила Конрада — а подумав, и Кастора — в кабинет.
— Давайте посмотрим сперва трансляцию, кажется, начинают.
Через каких-то полчаса с начала заседания стало кристально ясно, что они застрянут тут надолго. Кастор с чопорным видом и прямой спиной сидел на стуле перед экраном, не сводя глаз с почтенного собрания сенаторов. Конрад развалился в кресле, вертя в лапе стандартную стеклянную бутылку спиртного с градусной шкалой. Антоний демонстративно разлегся на диване и делал вид, что игнорирует происходящее на экране, попросив разбудить, когда дойдет до дела, а Электра с трудом удерживала себя от тигриных метаний от стены до стены. Аэций, в свою очередь, делал вид, что слушает, а сам, похоже, продолжал ожесточенно совещаться в чипе.
Она еще до начала заседания отправила сенату обработанные и упакованные файлы с описанием вероятного противника и комментариями ксенологов, пометив их высшим приоритетом, но никакого ответа пока не получила. Слово ей тоже в этот раз не дали, оставалось напряженно всматриваться в экран и гадать, вскрыли ли они хотя бы ее письмо или просто стерли, решив, что оно не стоит внимания.
— Электра, ну что ты мечешься. Хочешь я поработаю пифией? Сначала будут искать виноватых, потом делить воображаемый бюджет, а дальше голосовать, переголосовывать и опротестовывать процедуры. Они Марсель еще не переварили. Поверь, ни у кого нет готового решения, поэтому не решат ничего.
Электре не доводилось прежде следить за сенатскими прениями и сейчас она сквозь тревогу и возбуждение поневоле заслушалась. Искусство риторики почиталось в Риме, а сенаторы владели им в самом высоком регистре. Не удивительно, что у канала, который транслировал все открытые заседания в сеть, были свои постоянные зрители. Но это заседание осталось бы закрытым, если бы она не дала допуск корабельным трансляторам. Через закрытую дверь кабинета доносились возбужденные голоса собравшихся в зале перед экраном.
Конрад наконец не выдержал и выкрутил свою бутылку до предельного градуса, потом явно отработанным движением сломал предохранительную капсулу на стеклянной оболочке и что-то проделал с регулятором. Вопросительно взглянул по сторонам и разлил, не дожидаясь ответа, на всех. Электра глотнула не глядя, закашлялась. Прозрачная жидкость обожгла горло, как кислота.
— Да вы с ума сошли, что это вообще?!
— Как что? Чистый этанол. С апельсинчиком. Как иначе вынести эту говорильню. Насухую что ли.
— Антоний, что ты там распался на части? Где обещанные коктейли? Он меня сейчас отравит! — Она протянула руку к непочатой бутылке, вгляделась в шкалу. Предполагалось, что крепость напитка можно довести до сорока градусов, также был предусмотрен вкусовой концентратор.
— Уважаемый Махайрод, вы поосторожней, мы с кузиной все-таки гражданские, боевых имплантаций не имеем, — встрял с дивана Антоний.
— Так поставьте! Шкуру даю на содрание, что в ближайшее время пригодится!
— Легионеры традиционно умеют взламывать эти пузырьки и доводить содержимое до 99 градусов, — сжалился и пояснил Кастор. Он проигнорировал стаканчик, не глядя перехватил у Конрада бутылку и сделал приличный глоток, даже не поморщившись. Электра только сейчас заметила блестящие точки контактов под стриженым затылком. — Мы все равно адаптированы под воздействие тяжелой брони и токсичных боевых коктейлей, поэтому пить чистый этанол скорее приятно. Забирает лучше!
— Легионеры… — пробормотал вице-адмирал, позволив себе легчайше поднять бровь. Теперь он слушал заседание так внимательно, словно собирался выучить наизусть все, что произносили сенаторы.
— Будто вы, флотские, так не делаете, — буркнул Конрад. — Пижоны с шампанским!
— У нас печень не выдержит!
— Что мешает поставить в нее имплант?
— Может быть, соответствующие алгоритмы? — прозрачным голосом произнес Кастор.
— Кастор. Вы, между прочим, зря предположили, что я претендую на место флагман-легата. Я сразу думал предложить его вам, а после нашего недавнего обсуждения — тем более. — Конрад повернулся и прямо уставился на Кастора.
— Вы! С каких это пор вы раздаете должности во флоте?
— И с каких пор эта должность возрождена? — встрепенулся Аэций.
